начали поступать донесения из Петрограда о волнениях из-за недостатка хлеба и о циркулирующих в связи с этим среди населения зловредных слухах. 25-го начались волнения и забастовки на заводах, а 26-го были получены тревожные сведения о массовом выступлении рабочих, к которым присоединились большие толпы населения; при этом из донесений о ходе беспорядков было видно, что полиция и жандармерия с трудом с ними справляются и что необходимо будет прибегнуть к содействию войск.

Это последнее известие нас в Ставке крайне встревожило, ибо нам было известно, что в Петрограде нет ни одной прочной кадровой войсковой части и что гарнизон его состоит из одного казачьего второочередного полка и из запасных батальонов гвардейских полков, причем эти батальоны укомплектованы запасными нижними чинами старших сроков службы под командованием весьма немногочисленных офицеров запаса, а потому не могут считаться надежными войсковыми частями».

Как видно из приведенных высказываний, ни император, ни в целом Ставка не имели объективной информации о положении дел в Петрограде. Более того, после получения первой тревожной информации видно, что это была явно искаженная информация. Да и судя по дневниковым записям самого Николая II, он также не испытывал в первые дни никакой тревоги, более того получал иностранные ордена, чему и был рад:

«22 февраля. Среда. В 2 часа уехал на Ставку.

23 февраля. Четверг. Приехал в Могилев в 3 часа.

24 февраля. Пятница. Перед завтраком принесли мне от имени бельгийского короля военный крест»622.

Но вскоре в Ставку пришло донесение, что при попытке употребить запасные батальоны они взбунтовались и перешли на сторону демонстрантов.

Из поступивших в ночь на 27 февраля тревожных донесений становилось ясно, что революционная толпа с присоединившимися к ней запасными батальонами смяла полицию и жандармерию, завладела большей частью столицы и осаждает здание Главного Адмиралтейства, где находился главнокомандующий Петрограда генерал Хабалов с несколькими ротами военных училищ; правительство же и все правительственные органы перестали действовать, а некоторые члены правительства разыскиваются толпой в целях их ареста. Одним словом, было ясно, что в столице началась революционная анархия»623. Так описывает восприятие событий в Ставке контр-адмирал А. Бубнов.

По воспоминаниям княгини О. Палей, «24 февраля (9 марта) началась забастовка… Красный флаг, поганую тряпку, впервые несли именно в этот день»624. Важный взгляд «со стороны» о начале захвата виртуального пространства.

Уже 25 февраля работа фабрик и деятельность учебных заведений практически прекратилась. Складывалось впечатление, что весь Петроград вышел на улицу. С утра не был напечатан ряд газет, вечером практически не вышли все. Появились жертвы среди полицейских. Основной формой протеста были демонстративные шествия по городу с красными флагами. Красный цвет заполнил город. Только к концу 3-го дня волнений Николай II присылает телеграмму генералу Хабалову с требованием немедленно прекратить беспорядки.

Председатель Государственной Думы М. Родзянко вспоминал: «Уже 25 февраля 1917 года волнения в столице дошли до своего апогея. Утром мне дали знать, что часть заводов, расположенных на Выборгской стороне, на Васильевском острове, забастовала, и толпы рабочих двинулись по направлению к центру столицы.

Я объехал эти части города и убедился в том, что работы действительно прекращены, что возмущение народа, преимущественно в лице рабочих женского пола, дошло до крайней степени и что, действительно, толпы рабочих приближаются к центру столицы, в каких целях — мне еще неизвестно»625.

Надо отметить, что волнения происходили исключительно в Петрограде. В Москве, как и в других городах, было спокойно. В этот день была очень напряженная работа различных «заинтересованных сторон». Проходят заседания бюро Прогрессивного блока, думских фракций, бюро ЦВПК626.

О роли ЦВПК в этих событиях вспоминал Н. Суханов: «Совещание деятелей рабочего движения… После заседания участники разделились: большая часть их отправилась в городскую думу, а остальные на Литейный проспект, в помещение Рабочей группы ЦВПК. И здесь… с остатками рабочей группы были арестованы полицией… это произвело огромный эффект»627.

Газета правого толка «Земщина» от 25 февраля 1917 года в эти дни показывает технологию действия революционеров «Дума нас успокоила»: «…И разве никого не поражает, как моментально создается «кризис» и как он быстро без изменения условий снабжения исчезает? Хлебный кризис, хлебные «хвосты» явились вдруг 9 февраля, и каждый… явился сюда потому, что во всех концах столицы, особенно в местах скопления рабочего люда явились «сведущие люди», которые пояснили, что с 14 февраля начнутся забастовки, беспорядки и бунты, лавки торговать и пекаря печь хлеба не будут. Конечно, народ повалил в лавки и пекарни «запасаться»628.

Далее эта газета продолжает (статья «До чего договорились!»): «Вы думаете народу нужен хлеб? Ошибаетесь, народу нужен не хлеб, народу нужна политика!.. Таков смысл речи одного из главарей желтого блока, а стало быть и Думы… г. Шингарева. …До чего же мы доживем, если правительство будет беречь это крамольное гнездо? Воистину мы делаем все от нас зависящее, чтобы добиться мятежа, а нас убаюкивают надеждой на «полную победу»629. Но никто из власти этот голос уже не слышал.

26 февраля, казалось, правительственные силы берут верх. Центр города был оцеплен патрулями, хотя это не напугало толпу, и она настойчиво, как и все предыдущие дни, рвалась в центр.

В эти же дни, Александра Федоровна пишет Николаю II, где также указывает на «недостатки» и называет виновных.

25 февраля 1917 года. Царское Село. Александра: «…Здесь необходимо иметь настоящий кавалерийский полк… а не запасных, состоящих из петербургского люда. Гурко не хочет держать здесь твоих улан, а Гротен говорит, что они вполне могли бы разместиться»630.

26 февраля 1917 года. Царское Село. Александра: «Вся беда от зевающей публики, хорошо одетых людей, раненых солдат, курсисток и проч., которые подстрекают других…»631

Накануне, в ночь, были проведены аресты и задержан ряд активистов. При этом два члена Рабочей группы были арестованы на собрании, прямо в помещении ЦВПК. Уже вечером, 26 февраля, председатель Государственной Думы М. Родзянко получает Указ об отсрочке работы сессии Государственной Думы. Он позже писал: «В ночь с 26 на 27 февраля мною был получен указ о перерыве занятий Государственной Думы, и таким образом возможности мирного улаживания возникающего конфликта был положен решительный предел, и тем не менее Дума подчинялась закону, все же надеясь найти выход из запутанного положения, и никаких постановлений о том, чтобы не расходиться и насильно собираться в заседании, не делала»632.

«Часам к пяти уже могло казаться, что царизм снова выиграл ставку и движение будет раздавлено»633, — был уверен Н. Суханов.

Родзянко же, поездив по улицам города и «своими глазами» увидев «масштаб революции», шлет телеграмму Николаю II о необходимости немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны сформировать правительство634.

И только правые, опять в той же газете «Земщина» от 26 февраля 1917 года, абсолютно верно указывали на главного организатора — А. И. Гучкова. Обращаем внимание, что они